| .
Назад
|
. |
Оно материализовалось из
воздуха прямо у деревянной кафедры. Аудитория
переглянулась с видимым облегчением: видимо,
здесь ждали кого-то другого. Тогда, чтобы
привлечь внимание к своей персоне, существо
взъерошило серую шерсть и три раза щелкнуло
облезлым хвостом. Но и эти действия не возымели
ожидаемого эффекта. Лишь на «камчатке» кто-то
громко зевнул и снова уткнулся в увесистый томик
«Монстров Вселенной». Передние ряды также не
обратили на существо никакого внимания. Рыжее
существо слегка растерялось и неуверенно
засверкало красными глазами, потрясая грязной
когтистой лапой, щелкая треугольными копытами и
при этом жутко завывая.
– Ну, это уже совсем
неприлично! — сказал своей соседке первый парень
на факультете. Соседка мечтательно подняла очи
горе, то есть к потолку и томно вздохнула. На
существо она не обращала внимания, все ее мысли
были поглощены соседом слева, который не только
несколько лет не отвечал ей взаимностью, но и
вдобавок ко всему был не первый год женат, и не
сегодня-завтра в очередной раз должен был стать
молодым отцом.
А странное существо не
прекращало попыток привлечь к себе внимание
аудитории. Оно волчком кружилось на одном месте,
притоптывая и прихлопывая, кувыркаясь через
волосатую голову, вытягивая наружу облезлый
хвост и ветвистые рога и снова убирая их куда-то
внутрь.
– Ничего не понимаю, —
глубокомысленно заметила широко известная в
узких кругах гениальная поэтесса. — По-моему,
что-то знакомое, только где я видела нечто
подобное...
– Точно! — подтвердила ее
подруга, которая стихов не писала, потому что не
умела, однако славилась вле- кущими голубыми
глазами и зовущей улыбкой кинозвезды Голливуда.
– И где я это видела? —
продолжала недо- умевать поэтесса.
Но загадочное существо не-
долго занимало ум талантливой поэтессы. Спустя
мгновенье она с головы до ног оказалась накрыта
неизвестно откуда налетевшей горячей волной
поэтического вдохновения и стремительно
строчила гениальные строки в своей заветной
тетради. ( Существо знало, что ученые двадцать
пятого земного века непременно найдут их при
раскопках гигантской мусорной кучи, оставшей- ся
на месте этого среднерусского города.)
Голубоглазая соседка поэтессы, не желая
прерывать ее вдохновение, присоединилась к
группе из десяти человек, которая обсуждала
животрепещу щую проблему появления в районе
озера Селигер гуманоидов с летающих тарелок, о
чем недав- но писала местная пресса. Некий
субъект в свитере, на котором была нацеплена куча
значков, вертелся вокруг них и доказывал, что
никаких летающих тарелок нет, что все это происки
за- падных разведок и мирового сионизма. С
субъектом согласилась вялая особа с опухшим то
ли от бессонных ночей, то ли от чего другого
лицом. Она недавно вернулась из прибалтийского
ре- гиона, где местные националисты наблюдали
аналогичные явления, но предполагали, что ле-
тающие тарелки — очередная провокация Москвы.
И тут существо загрустило.
Оно явно почувствовало себя не в своей тарелке,
однако надежда умирает последней, и оно решило
попробовать привлечь к себе внимание в последний
раз. Широко раскинув руки, оно шумно выпустило
изо рта скопившийся в желудке воздух — ощутимо
запахло сероводородом — и завертелось волчком.
Затем замерло в не совсем прилич- ной позе, злобно
дыхнуло огнем, спалив несколько устаревших
морально и физически нагляд- ных пособий по
истории КПСС времен начала конца перестройки, и с
надеждой на взаимность посмотрело на притихшую
аудиторию.
– Хулиган! — бросил кто-то. —
И кто таких пускает без намордников?
– Интеллигентный человек,
вроде в возрасте уже, вся шерсть свалялась, а он
вон что вытворяет! — глубокомысленно заметил
бледный и стройный юноша с умным выражением
серьезного лица будущего лауреата Нобелевской
пре- мии.
– Правильно делает, —
возразил субъект в свитере со значками. — Так их,
гадов...
А какая-то с виду обаятельная
и, видима, сердобольная девушка подошла к
существу, заглянула ему в глаза и погладила по
шершавой голове. Существо по-собачьи завиляло
пушистым хвостом и отверну- лось, смутившись.
Как всегда неожиданно, в
аудиторию вошел преподаватель. Шаркающей
близорукой походкой он привычно взгромоздил- ся
на кафедру и, уткнувшись в пожелтевшие за годы,
если не за века, конспекты, начал что-то
невразумительно бурчать себе под нос.
Существо тут же наклонило
голову, вырастив длинное среднее ухо и принялось
напряженно вслушиваться в неясную речь. Но чем
больше оно вслушивалось, тем выше у него
поднималась рыжая шерсть на загривке и нервознее
дергался внезапно облысевший хвост.
Лектор на мгновенье
оторвался от шпаргалок, снял очки и, близоруко
прищурившись, промямлил:
– А вы что стоите, молодой
человек? Садитесь, лекция уже нача- лась.
Существо пожало покрытыми
седой шерстью плечами, нагло дыхнуло на
профессора сероводородом, почему-то смешанным с
запахом перегара, и, опустив голову, двинулось
вдоль рядов, недоумевая, почему на него
по-прежнему не обращают должного внимания.
Привыкли, что ли? Однако он здесь первый, другие
ему подоб- ные еще здесь ни разу не появлялись.
Существо доковыляло до
«камчатки» и село рядом с самой кокетливой
девушкой курса. Та смутилась и отодвинулась,
бордово покраснев. Существо попыталось
объяснить ей, что оно здесь недавно, что его не
так поняли, что у него и в мыслях не было никаких
намеков... Но соседка настороженно косилась на
него и, прикрывая розовой ладошкой красное, как
пламя, лицо, не решалась поддержать разговор.
И тогда существо оставило
попытки объясниться и решило прислушаться в
слова лектора. Но это ничего, кроме желудочно- го
огорчения, ему не принесло, так как лектор нес
несусветную чушь, и существо, с горя выдохнув
весь скопившийся в желудке сероводород,
поднялось с места и на цыпочках вышло в коридор
из аудитории.
В коридоре оно
дематериализовалось в свой параллельный мир и
доложило начальству, что исследуемая
цивилизация совершенно непригодна для контакта,
так как находится на очень низком уровне
развития.
А в университетской
аудитории мирно продолжалась лекция. На носу
была сессия...
© Алекс Бор, 1990, 1997.
.
|
. |