В начале мая 1998 года у любителей фантастики была редкая возможность: в московском магазине-клубе “Стожары” выступал и отвечал на вопросы читателей и журналистов классик фантастического жанра Генри Максвелл Демпси, известный псевдонимом Гарри Гаррисон.

Избранные места из беседы с читателями

Василий Головачев: у меня нет конкурентов

Московский магазин фантастики “Стожары” пригласил любителей фантастики на встречу с Василием Головачевым, автором популярных фантастических боевиков, которые (по данным “Книжного обозрения”) занимают места в десятке отечественных бестселлеров.

Желающих лицезреть писателя набралось человек тридцать. Головачев ответил на вопросы (в том числе и мои), среди которых были и весьма нелицеприятные (не секрет, что не всем по душе творения Головачева). Вот некоторые ответы писателя (нельзя объять необъятное...)

- Что вы можете сказать о современной российской фантастике? Следите ли вы за новыми именами?

- У нас сейчас бум отечественной фантастики. Сейчас российских авторов издают даже те, кто раньше отвергал их с порога. Это хорошо. Плохо, что издают кого попало.

- Включая Головачева?

- И Головачева. Новые имена? Я почти не слежу за ними. Читаю только, если мои друзья их очень хвалят или очень ругают... Но я думаю, что волна скоро схлынет. Останется несколько активно работающих писателей.

- Но в Америке сотни писателей. Не кажется ли вам, что число фантастов увеличивается?

- Россия - не Америка. У нас нет стабильности, кто завтра придет к власти и не запретит ли он издавать фантастику, не вернутся ли снова времена цензуры?..

- Зарубежную фантастику вы читаете?

- Сейчас нет ничего интересного. Лучшие книги зарубежных писателей издавали, как ни странно, когда господствовала цензура. Сейчас цензуры, к счастью, нет. Но только десятая часть - стоящие книги. Остальное не стоит и читать,не то что перечитывать.

- Кого вы можете назвать своими учителями?

- Безусловно, Стругацких. В шестидесятые годы я зачитывался их книгами. Мне близки их романы “Пикник на обочине” и “За миллиард лет до конца света”.

- А что вы можете сказать о последнем романе С. Витицкого (Бориса Стругацкого)?

- Неоднозначная оценка. Что-то в этом романе мне близко. Но так сейчас писать нельзя. Нельзя жить одними прошлыми идеалами, нужно идти в будущее.

- Ваше отношение к “школе Стругацких”? Они причисляют себя (Лазарчук, Столяров) к главному направлению фантастики, но пишут скучно и неинтересно. И как вы относитесь, что они друг другу премии дают?

- А знаете, я с ними согласен. Там собрались отличные писатели. Лазарчук и Столяров пишут отлично. Но если вам они не нравятся - не читайте. Читайте тех, кто нравится... Насчет премии - пусть дают. Пусть будет много премий, как в Америке. Плохо только, что эти ребята - талантливые ребята - говорят от имени всех фантастов России.

- Кто из писаталей вам близок творчески?

- Брайдер и Чадович из Минска. Харьковский дуэт Олди - у них удачные “философские боевики”. Новосибирский писатель Прашкевич - не только как фантаст, он вообще замечательный русский писатель. Отлично пишет! Александр Бушков, удачен его роман “Рыцарь ниоткуда”, но криминальные боевики (“Стервятник”, “След пираньи”) хуже.

- Почему в вашем романе “бич времен” так мало мордобоя? Не похоже на вас...

- Меня обычно упрекают, что у меня много мордобоя. Но мордобой - это не главное. Главное - идеи, философия писателя. Я пытаюсь выразить свою философию. Удачно или неудачно - пусть судят читатели... Человек - творец, он творит мир. Человек через творчество влияет на Вселенную, но и Вселенная влияет на него. Я пишу о взаимоотношении человека и Вселенной. Мне интересны мистика, эзотерика, восточные религии. А мордобой... Время сейчас такое, жестокое. Иначе писать сейчас нельзя, вот потому и мордобой. Сейчас я пишу продолжение “Бича времен” - роман “Схрон”, о проблемах времени, здесь есть интересные сюжетные ходы... И мордобоя там будет много, если вам нужен мордобой.

- А почему вы перестали писать о космосе?

- Стало неинтересно. Мне неинтересно летать по Галактике, мне интересно жить на реальной Земле... Почему популярен “Смерш-2”? Там - сегодняшняя жизнь, сегодняшняя страна. Борьба с коррупцией, мафиозные разборки. Ну и как дополнение - мистика, эзотерика.

- Ваши планы?

- Планов много. В мыслях - четвертая книга “Запрещенной реальности”. Есть задумки исторического романа, сказочного романа для детей. Хотя для детей писать сложнее...

- Хотите составить конкуренцию Булычеву?

- Я ни с кем не хочу конкурировать.

- В жанре фэнтези ничего не хотите написать?

- Не хочу. Фэнтези мне неинтересно. Мечи, колдуны... Скучно.

- А кого из ваших коллег-писателей вы считаете своим конкурентом?

- У меня нет конкурентов!

По завершении встречи я набрался наглости подойти к Головачеву.

- Я в Твери делаю обзоры отечественной фантастики, писал и о вас...

- Хорошее дело... Но только не бейте нас сильно, для вас же стараемся... В Твери я был. Прекрасный старинный городок. В Торжке тоже был, на Селигере - замечательные места...

- Почему тогда ни в одном из ваших романов действие не разворачивается в Твери?

- В самом деле, почему? Я подумаю об этом...

Сергей Лукьяненко: “Герои книг - жутко самостоятельные ребята”

На встречу с Сергеем Лукьяненко в московском магазине-клубе “Стожары” желающих пообщаться с молодым, но уже известным писателем собралось предостаточно - настоящее столпотворение, яблоку негде упасть.

В фэн-тусовке были замечены и “коллеги” Лукьяненко - Лев Вершинин и Эдуард Геворкян. Говорят, где-то даже Ник Перумов и Василий Головачев замаскировались, но я их не видел, поэтому не буду ничего утверждать.

Первым делом гость из заграничной Алма-Аты обрадовал собравшихся тем, что в скором времени выйдут два его новых романа: “Осенние визиты” (издательство “Локид”) и “Лабиринт отражений” (издательство “АСТ”). Чуть позже появится “нестандартная космическая опера” (так охарактеризовал свою книгу сам писатель “Звезды - холодные игрушки”.

- А в чем ее нестандартность? - сразу был задан вопрос.

- Там герои летают к звездам на “Шаттлах”. Кроме того, будут нарушены и другие каноны жанра, но я не стану раньше времени раскрывать все секреты... Я очень люблю жанр “космической оперы”, который в нашей стране очень долго не развивался, и не было удачных образцов, кроме романов Евгения Гулаковского.

- Ваш последний роман “лорд с планеты Земля” тоже не совсем “космическая опера”.

- Согласен. Только он не последний, написан года три-четыре назад. Первые две части я писал в слегка облегченной манере. мне хотелось завлечь читателя. Третью часть я пытался сделать более серьезной, вложив туда волнующие меня мысли, философию...

- Ваша совместная работа с Юрием Буркиным - трилогия “Сегодня, мама!” - задумывалась как пародия, как веселый капустник? Выйдет ли трилогия отдельной книгой?

- Трилогия задумывалась как роман ужасов для детей, но в процессе работы превратилась в юмористическую повесть для детей... Мы не ставили цель создать капустник - просто хотели написать что-то веселое, доброе. Жаль, что трилогия существует до сих пор только в электронном варианте, ходит по компьютерным сетям. Права на издание - у “Аргуса”, они обещали книгу весной, но не уточнили, какого года. Или века...

- Вы пишете для детей или для взрослых?

- Я даже затрудняюсь ответить. Первые книги были для детей. Последние романы, я думаю, больше для взрослых, но их читают и дети, и подростки. Роман “Мальчик и тьма” (который тоже лежит в “Аргусе”) я задумывал как детскую сказку, но получилась совсем не сказка и не совсем детская. Скорее, роман-фэнтези для подростков и старше.

- Вы планируете еще работать в соавторстве с Буркиным?

- Существует один новый проект, но о нем говорить рано.

- Пишете ли вы сейчас рассказы?

- Почти не пишу. Издательства хотят романы, и потолще. Хотя именно за рассказы я получал разные премии.

- Кого вы считаете своими учителями?

- Я не открою большой секрет: Стругацкие. Очень давно, году в семьдесят четвертом или семьдесят пятом, я впервые прочитал “Страну багровых туч” Стругацких и “Туманность Андромеды” Ефремова, и эти книги поразили мое юное воображение. Но Ефремов потом отошел, а Стругацкие остались. Подростком я зачитывался Стругацкими и Крапивиным.

- Вы участвовали в сборнике “Время учеников”. Интересно ли было работать? Будет ли продолжение?

- Это была не работа, а удовольствие. Я заново перечитал Стругацких, окунулся в тот мир, но попытался взглянуть на Стругацких немного иначе. Я писал продолжение повети “Понедельник начинается в субботу”, это было интересно и сложно, ведь я не застал того времени. Но, думаю, мне удалось передать дух шестидесятых... Продолжение “Времени учеников” будет. Я пишу продолжение к одной из повестей Стругацких.

- Будет ли написано продолжение “Рыцарей Сорока Островов”?

- Я начал писать года два назад роман “Воины Сорока Островов” с теми же героями. Передал право на публикацию “Аргусу”, но мой двухтомник положили на дальнюю полку, и дописывать роман пока не имеет смысла. Возможно, что-то изменится и я вернусь к прерванной работе.

- Правда ли, что Крапивин и особо ярые его поклонники вас недолюбливают? Крапивин - за пародии на него, а крапивинцы относятся к вам так же неприязненно, как упертые толкиенисты к Перумову.

- Я недавно встречался с Крапивиным, мы долго разговаривали. Крапивин счел мои пародии забавными, ничуть не обиделся. Мы вместе посмеялись. Крапивинцы, думаю, тоже на меня не в обиде. У меня хорошие отношения с клубом “Лоцман”. Знаете, поклонники Крапивина - весьма доюрожелательные люди. И, как правило, все они - мои читатели тоже.

- Вы бы хотели написать что-нибудь в соавторстве с Крапивиным?

- Вопрос неправомерный. Кто такой я, и кто такой Крапивин? Крапивин - классик. Идею совместного проекта может предложить только он, но от него таких предложений не поступало.

- Правда ли, что вас чуть не разрезали на сувениры ваши почитатели?

- Да, был такой забавный случай в Красноярске, на встрече фантастов. Меня окружила группа подростков с криком: “Мы отловили Лукьяненко!” Все израненные, перебинтованные. Попросили показать им прием “Верхний дождик” из моего романа “Рыцари Сорока Островов”. У них, оказывается, создан “Клуб любителей боевых искусств”, они собирают все приемы из фантастики и пытаются их освоить. А писатели чего только не напишут!.. “Верхний дождик” я им не показал - сам не знаю, что это такое. Да и побоялся идти в их подвал. Вдруг решат все приемы из моих книг на мне отработать?.. Но, кстати, бывает, что я описываю какой-либо прием с мечом, а потом выясняется, что такой есть на самом деле, только под другим названием.

- Вы испробовали многие жанры фантастики: фэнтези, боевик, “Космическую оперу”. А турбореализм или киберпанк не хотели бы попробовать?

- Уже пробовал. Читайте “Осенние визиты” и “Лабиринт отражений”. Турбореализм и киберпанк.

- Вы следите за новинками российской фантастики? Кого бы вы могли выделить?

- Я читаю все, что выходит. Выделить никого не могу. Все пишут хорошо. Ленинградская школа, харьковчане, москвичи, красноярцы, екатеринбуржцы... Правда, Крапивин слегка сдал. Последние его повести - “Лето кончится не скоро”, например, - слабее книг семидесятых-восьмидесятых годов.

- Как обстоят дела с изданием фантастики в Казахстане?

- Никак. Журналы не выходят, книг не издают, а если издают, то на казахском. Казахским писателям сейчас не до фантастики и вообще не до литературы, все заняты политической борьбой.

- Насколько вы автобиографичны в своих книгах?

- Настолько, насколько они написаны мной. Мои мысли, мои чувства... В “Осенних визитах” процент автобиографических мотивов больше - процентов десять.

- Как вы пишете? Как рождается сюжет?

- Спонтанно. Есть идея - сажусь писать, еще не зная, что получится. “Пристань желтых кораблей” - сначала было зацепившее меня название. Я писал, не понимая, при чем здесь желтые корабли, но в конце концов они появились. “Рыцари Сорока Островов” задумывались как пародия на Крапивина, но получилось нечто вполне самостоятельное и серьезное. Роман “Осенние визиты” сначала назывался “Я пришел” и был совсем о другом... Но главное - не название, а герой, который ведет за собой сюжет. Герои книг - они вообще жутко самостоятельные ребята, которые стремятся стать независимыми от воли писателя. Второстепенные персонажи, которые не должны были жить дольше одной главы, вдруг начинают жить дальше, и мне остается подчиниться...

В конце встречи Александр Каширин, директор фирмы “Стожары”, в шутку спросил у жены Сергея Лукьяненко, скромно пристроившейся в задних рядах:

- Вам не страшно жить с таким великим человеком?

- Нет, я уже привыкла, - тихо ответила (видимо, тоже в шутку) она.

Анджей Сапковский: “Я фантаст, но живу в реальном мире”

Первым гостем сезона “фантастических” встреч в КЛФ “Стожары” 1997 - 1998 гг. стал польский писатель Анджей Сапковский, приехавший в Россию праздновать 850-летие Москвы.

Виновника торжества пришлось дожидаться почти полтора часа - писатель задержался в родном польском посольстве, куда был приглашен на прием. Пока гость отсутствовал, народ усиленно общался с забежавшими на огонек “Стожар” писателями Львом Вершининым и Сергеем Лукьяненко. Правда, Льву Вершинину это вскоре надоело, и он, прихватив с собой бутылочку импортного пива, исчез. Сергей Лукьяненко оказался более стойким - не спеша раздавал автографы и терпеливо общался с многочисленными фэнами, не предпринимая попыток улизнуть.

Кстати, Сергею Лукьяненко очень понравилась газета “Смена +”, несколько экземпляров которой я презентовал ему в прошлый раз. Особенно привлекла его “Переписка”. Лукьяненко сказал, что это очень похоже на общение через компьютерные сети, но более необычно, а рубрика “Terra Incignita” - вообще кладезь сюжетов для писателя-фантаста. И если бы у него было чуть побольше свободного времени, он был бы не прочь поиграть в эту игру... Кстати, эксклюзивная информация от самого писателя: скоро в издательстве “ЭКСМА” выйдет новый роман Лукьяненко, написанный в соавторстве с Ником Перумовым - “Не время для драконов”.

...Анджей Сапковский пришел в “Стожары” в очень приподнятом настроении и, попивая коньячок, принялся развлекать фэн-тусовку байками и ответами на вопросы, показывая блестящее знание русского языка и великолепное чувство юмора.

- Мне говорили, что писателем я стану только тогда, - начал Сапковский, - когда смогу уговорить издателя купить свои книги, а на встречу со мной придет больше четырех человек. Как видите, оба условия соблюдены...

Анджею Сапковскому недавно исполнилось 50 лет, внешне он чем-то похож на бывшего президента Польши Леха Валенсу. Фантастикой Сапковский увлекся в детстве - перечитал всех советских и польских писателей, включая Лема. Правда, Лем сейчас в Польше популярностью не пользуется, его книги не издаются, хотя Лем - “национальное достояние Польши”. Сапковский начинал писать в начале 80-х годов, подражая Лему, и именно эти рассказы были впервые опубликованы. И хотя в России Сапковский известен как автор романов в жанре фэнтези, за научно-фантастические рассказы (не переведенные в России) он четыырежды получал премию имени Яноша Зейделя - высшую в Польше литературную награду в области фантастики.

- Лучшее в фэнтези, - сказал Сапковский, - это Толкиен и “Хроники Амбера”. Но сейчас и в Польше, и в России издается много того, что читать не стоит. В России издают то, что в Польше издавать бы не стали - фэнтезийные сериалы Брукса, Эддингса, Дункана, хотя и Польша переживает экспансию американской культуры. В Польше издают тех американцев, которые либо получили литературные премии, либо пользуются читательским спросом. А эти писатели в Америке не популярны.

- Издают ли вас в Америке?

- Зачем я им нужен? Америке Европа неинтересна. Там вы не найдете книг ни одного европейского фантаста, кроме Кира Булычева.

- Что вы можете сказать о современной русской и американской фантастике?

- Ни то, ни другое я сейчас не читаю. Американцев я перечитал давно, причем на русском языке в советское время, сейчас у них нет ничего интересного, кроме Кинга. Кинг - самый американский писатель. Лучшие романы Кинга - “Оно”, “Темная башня”, “Кладбище домашних животных”. Но Кинг пишет не всегда потому, что ему есть что сказать, а ради денег, и многие его книги можно не читать.

- Какие у вас тиражи в Польше?

- Знаете, настоящий джентльмен не говорит ни о тиражах, ни о деньгах. Могу сказать, что не жалуюсь. Но мои авторские и коммерческие права постоянно нарушаются польскими любителями ролевых игр. Я не прошу гонорара у них за использование моих сюжетов, но разве трудно поставить в известность меня, автора?

- Как был задуман цикл о ведьмаке Геральте?

- Я хотел написать польский вариант “Хроник Амбера”. Но потом решил - зачем нужен второй Желязны? Хотел написать польскую фэнтези. У нас в Польше до меня фэнтези никто не писал, нет традиции. НО в цикле о Геральте у меня ни польская, ни славянская мифология для фэнтези не годится. Я использовал кое-что из Толкиена, а в основном у кельтских народов. Но, естественно, немного переосмыслил.

- Правда ли, что в одном из романов содержится намек на пакт Молотова- Риббентропа и оккупацию Польши в 1939 году?

- Да, я делаю исторические намеки. А 1939 год для Польши - очень больная тема. Польшу поделили Германия и Россия... Но знаете, в Чехии считают, что в этом эпизоде речь идет о мюнхенском сговоре 1938 года. Я думаю, что еще где-нибудь найдут эпизоды своей истории. История любит повторяться.

- Зачем в фэнтези политические намеки?

- Я - фантаст, но живу в реальном мире и пишу о реальных проблемах, которые тревожат людей. Можно избежать политических намеков, но люди их все равно найдут. Так я лучше введу их сознательно.

- Тогда это постмодернизм.

- Я не знаю, что это такое. Польские критики пишут, что я постмодернист, но не объясняют, что это. Если постмодернизм - это намеки, то первым постмодернистом был Гомер.

- Сколько романов будет в цикле о Геральте?

- Пять книг. Три уже вышли в России, четвертая - в Польше. Напишу пятую - и все.

- Желязны тоже вначале написал пять “Хроник Амбера”, а потом еще пять.

- Я не Роджер Желязны. Конечно, мое преимущество перед Желязны в том, что я еще жив. Но все равно не дождетесь! Пять книг - и ни книгой больше!

- После того, как вы закончите пятую книгу, о чем будет следующий роман?

- Погодите, не спешите. Дайте сначала закончить, и почему вы решили, что это будет роман? Я давно уже не писал рассказов...

...Встреча закончилась, как всегда, раздачей автографов.

Мария Семенова: “Мои книги - это женский взгляд на мир”

Очередным гостем клуба “Стожары” стала петербургская писательница Мария Семенова, автор знаменитого “Волкодава”. Невысокая женщина неопределенно-молодого возраста, она стала первой писательницей, приглашенной на “вечер вопросов и ответов”. Возможно, именно явление народу женщины-писательницы и собрало аудиторию в несколько десятков человек, в основном мужчин, которые, правда, оказались не очень галантными кавалерами, задавая писательнице самые каверзные вопросы. Но гостья оказалась на высоте, и скептики были посрамлены.

- Вы давно пишете?

- С тех пор, как я научилась писать. До этого я сочиняла в уме разные интересные истории. Я с детства знала, что буду писать книги.

- Как сочетаются ваше литературное творчество и техническое образование?

- Прекрасно сочетаются. Я не помню, что я раньше взяла в руки: перо или паяльник. Мне интересна техника, я люблю разбирать и собирать разные мудреные агрегаты и не считаю, что это неженское занятие. Женское, если душа лежит.

- А почему, если вы любите технику, вы пишете в жанре фэнтези, а не научной фантастики?

- Не я выбрала - меня выбрало. Я раньше много занималась переводами и, переводя, перечитала много западной фэнтези. Процентов девяносто этих книг - откровенный ширпотреб. И мне захотелось что-то противопоставить этому массовому валу, обрушившемуся на наши головы.

- Петербургские газеты называют вас типичной представительницей бульварной литературы...

- Пусть называют, если им так нравится. Журналисты тоже хотят заработать. Но я придерживаюсь другого мнения.

- В издательской аннотации роман “волкодав” именуется “Русским Конаном”.

- Это не моя инициатива. Так решило издательство в рекламных целях. Я считаю, что мой “Волкодав” - более глубокое произведение.

- Почему вы переводили “Конана”? Из-за денег?

- Не только. Мне интересен этот персонаж. Почему он варвар? В каком смысле он варвар? В понимании европейцев и американцев. Но за Конаном стоит культура его народа; он - человек, близкий к земле, к природе. Говард сознательно противопоставляет естественный мир, в котором живет его герой, городской индустриальной цивилизации. Конечно, Говард идеализирует Конана. Но продолжатели “Конана” не обратили внимания на этот аспект, их герой - просто варвар, умеющий драться и махать мечом.

- Вы будете продолжать историю “Волкодава”?

- “Волкодав” задумывался как трилогия. Два романа уже вышли (“Волкодав” и “Право на поединок”), сейчас я пишу заключительную часть и больше не буду к этому герою возвращаться. Особняком стоит роман Павла Молитвина “Спутники Волкодава”. Писатель Молитвин - мой друг, этот роман мы задумали вместе как предысторию событий, изложенных в “Волкодаве”. В издательстве “Азбука” есть проект раскрутить из “Волкодава” коллективную эпопею по типу “мир Асты”, некоторые писатели уже начали разрабатывать сюжет, но я участвовать отказалась.

- Кого вы можете назвать своими учителями в литературе? Все писатели, которые здесь были до вас, называли Стругацких.

- Нет, не Стругацкие... Так получилось, что моим учителем стал ленинградский писатель Валерий Воскобойников, он руководил литературным объединением “Дружба”. Очень чуткий, отзывчивый человек, мне он здорово помог найти себя. Были и другие учителя, но Стругацких я к ним не отношу, хотя их книги читаю. Стругацкие говорили, что первая половина их творчества - миры, в которых они хотели бы жить, а вторая - в которых они бы жить не хотели. Там, где они хотели бы жить, я бы тоже жила. Вторая половина их творчества - “Град обреченный”, “Отягощенные злом” - эти книги я не принимаю.

- Кто из современных писателей-фантастов вам близок по духу? Кого бы вы могли выделить?

- Я практически не читаю фантастику, кроме книг, выходящих в “Азбуке”. Из того, что случайно попадает в руки, - очень плохой литературный уровень, особенно в фэнтези. Но многое проходит мимо меня, если бы я читала все, то свои книги перестала бы писать, я работаю очень медленно.

- А Юрий Никитин? Вам знакомы его книги?

- Юрий Никитин стал первым разрабатывать направление русской фэнтези. Он - первопроходец. Но он увяз в политике и стал мне неинтересен.

- Как вам удается совмещать два разных жанра: исторический и фэнтези?

- Я двадцать лет занимаюсь историей, изучаю славянские и скандинавские мифы. Первые мои романы: “Пелко и волки, “Лебеди улетают” - были историческими. Другие исторические романы: “Лебединая дорога”, “Викинги”, роман-пересказ славянских и скандинавских мифов “Поединок со змеем” - были опубликованы только после успеха “Волкодава”.

- Вы себя больше считаете историком или фантастом?

- Несколько лет назад - только историком, сейчас - и историк, и фантаст. История и фантастика взаимодополняют друг друга. Исторический роман имеет свои ограничения: нужно писать, основываясь на фактах, а если нет фактов, то нет и возможности показать реальную жизнь”. Фантастика позволяет мне выдумывать любой мир и сделать его похожим на реальность.

- Как вы относитесь к Толкиену?

- Толкиена читала и переводила. Это лучшее в фэнтези. Классика жанра. Но бегать с деревянным мечом не стану. Несерьезно...

- Судя по вашим книгам, вам близки идеи матриархата. Вы феминистка?

- Я - женщина. Мои книги - это женский взгляд на мир. Матриархат - это более идеальное мироустройство. Но я не противопоставляю женщин и мужчин. Нам друг без друга не обойтись...

- “Волкодава” называют национальным бестселлером. Как вы к этому относитесь?

- Спокойно. Потому что, если поверить, что я написала национальный бестселлер, я должна бросить писать и гордиться, какая я замечательная. Но мне еще рано почивать на лаврах, у меня еще много работы...

Марина и Сергей Дьяченко: “Образы наших книг рождаются во сне”

Марина и Сергей Дьяченко - писатели из Киева, соавторы, а по совместительству супруги, стали очередными гостями клуба “стожары”. Авторам романов “Ритуал”, Скрут”, “Ведьмин век”, трилогии “Привратник” было задано множество интересных вопросов, на которые они отвечали весело, с юмором, перебивая друг друга, дополняя и противореча...

- Как вы пишете вдвоем? - самый традиционный вопрос.

- С.: А почему вы думаете, что мы пишем вдвоем? У нас есть третий соавтор: черный кот Дюшес, он же Черномырдин (безо всяких намеков), который и объединил нас. Четыре года назад мы познакомились, завели кота, а когда решили написать первый роман, кот подошел к компьютеру и ударил лапой по клавише. С тех пор кот всегда первым подходит к компьютеру, и по какой букве он ударит лапой, с той буквы и начнем роман. Так что никакой это не кот, а реинкарнация музы...

- М.: Есть еще один полноценный соавтор - наша двухлетняя дочь, которая требует к себе внимания, когда мама с папой ругаются из-за сюжета. Так что не дуэт у нас, а квартет...

- С.: Если же попытаться ответить на этот вопрос серьезно, то Марина - человек, чувствующий слово. И кладезь идей, которые она умеет превращать в текст.

- М.: А у Сергея - чутье на композиции, на драматургию, то есть у нас вдвоем получается лучше, чем если бы мы работали поодиночке.

- Как вы пришли к фэнтези?

- С.: До распада СССР я работал на украинском телевидении, писал сценарии. Наиболее известные мои фильмы - “Николай Вавилов”, “Голодомор”. Теперь я как сценарист остался без работы. Случайно встретился с актрисой театра и кино Мариной, которая тоже осталась без работы. Марина увлекла меня фантастикой, и мы начали писать первый роман, не зная, что из этого выйдет.

- Как возникают идеи ваших романов?

- М.: По-разному. “Привратник” писался спонтанно. Мы даже не знали, что будет дальше. Идеи чаще всего приходят непонятно откуда... Скоро выходит наш новый роман “Пещера”, который мы считаем своей лучшей книгой. Идея возникла, когда наша дочь смотрела мультфильм “Девочка и крокодил”.

- С.: Но в романе нет ни девочки, ни крокодила. Эта книга о мире, где нет насилия... Образы наших книг чаще всего рождаются во сне - подсознание работает. Чтобы написать хорошую книгу, нужно постараться выйти за рамки здравого смысла, уйти от реализма, потому что реализм скучен и неинтересен.

- Существует ли такое понятие, как украинская национальная фантастика?

- С.: У нас провозглашается развитие национального детектива, национального любовного романа, национальной фантастики. Дело, безусловно, полезное, но дальше лозунгов не идет. К сожалению, книги на украинском языке не пользуются спросом. Поэтому многие украинские издательства, чтобы выжить, издают книги на русском языке и продают их в России.

- Кого вы можете выделить из современных фантастов?

- В России это Стругацкие. Из новых - Перумов, Лукьяненко. На Западе - Дэн Симмонс, его “Гиперион” - великолепный роман. Из славян - Лем, Сапковский. Но Сапковский пошел по легкому пути создания сериалов и стал менее интересным...

- Прельщают ли вас лавры Бушкова или Головачева, которых издают гигантскими тиражами?

- С.: Головачев с Бушковым пишут чисто коммерческие книги и, естественно, хорошо зарабатывают. Такие книги писать легко - есть стандарт. Но писать исключительно ради денег скучно и неинтересно.

- М.: К сожалению или к счастью, но мы пишем другие книги, которые не принесут бешеных гонораров, но найдут и издателя, и читателя.

- Что ожидается в ближайшее время?

- С.: В петербургской “Азбуке” в начале 1998 года выйдет “Пещера”, “АСТ” выпустит в свет роман “Авантюрист” - четвертую книгу цикла “Привратник”. Недавно мы закончили роман под условным названием “Моделятор”, написанный на стыке фэнтези и научной фантастики, который скоро также выйдет, мы надеемся...

Лев Вершинин: “У меня очень склочный характер”

Одесский писатель-фантаст Лев Вершинин стал гостем московского магазина-клуба “Стожары”.

- Если вы надеетесь услышать от меня ответы на ваши вопросы, то я вас разочарую, - пошутил одессит. - Я очень люблю много говорить, но еще больше я люблю слушать себя и удивляться, откуда я взялся, такой умный и эрудированный.

Судя по прологу, можно было предположить, что ожидается нечто вроде “Джентльмен-шоу”. Однако ожидания не оправдались: “гражданин вольного городы Одесса” шутил мало. Но на вопросы отвечал и говорил не столько о литературе, сколько о политике - возможно, оттого, что сам активно занимается политикой, являясь депутатом Верховной Рады Украины и вице-мэром Одессы. “Я не демократ, - заявил писатель. - Я - великодержавный империалист”.

- Почему вы пишете фантастику?

- Мне хочется попробовать себя в роли Господа Бога. Я выдумываю мир - значит, творю его. И он где-то существует. Возможно, и наш мир возник оттого, что кто-то его придумал. Мы существуем только потому, что являемся плодом чьего-то воображения. Идея, разумеется, не моя, об этом многие писали...

- Почему вас так мало издают?

- Я не умею дружить со всеми подряд. И не умею дружить с кем надо. У меня очень склочный характер, и я часто ругаюсь с теми, с кем ругаться не следует. Ну, и немного не в порядке “пятая графа”. В Одессе на сей казус никто внимания не обращает, но в других местах живут не только одесситы.

- Но в ближайшее время у вас ожидаются новые книги?

- Издательство “ЭЭСМО” скоро выпускает роман “Великий Сатанг” (полный вариант романа “Хроники неправильного завтра”). Там же намечается сборник повестей альтернативно-исторической фантастики, куда войдут “Первый год республики” (декабристы приходят к власти в России), “Альдабрым” (о России, принявшей ислам), “Гражданин Ульянов” (Александ Ульянов помилован царем и вместе с братом Володей становится сторонником самодержавия). Совместно с Александром Лурье заканчиваю роман “Гангстерская баллада”, там четверо бандитов получают Кольцо абсолютной власти. Лурье очень неудобный соавтор - живет в Израиле, и мне часто приходится туда ездить, проверять, что он там без меня сочиняет... Еще недавно я закончил первый роман исторической тетралогии о Греции после смерти Александра Македонского.

- Почему вас привлекает альтернативная история?

Я профессиональный историк. Пока не начал писать фантастику, писал труда по истории. Но фантастика победила во мне историка, но не до конца.

- Почему вы пишете так медленно?

- Я не могу работать очень быстро, как, например, Головачев. Или как мой друг Александр Бушков. Я не могу выыдавать по десять книг в год, гнать количество в ущерб качеству.

- Кого вы считаете своими учителями?

- Я не буду оригинальным, если назову Стругацких. Других нет. Но у меня есть к ним претензии. Мне по душе ранние Стругацкие, их первые книги - добрые сказки. Потом, мне кажется, они пошли не в ту сторону... В частности, я не разделяю их точку зрения на прогрессорство. По Стругацким, безнравственно пытаться вмешиваться в жизнь других цивилизаций, стран, народов. Я считаю иначе. Если обратиться к политике, то, если государство считает себя сильным, он имеет право навязывать свою волю более слабому. По праву сильного. С этой точки зрения я считаю, что СССР имел право входить в Афганистан и не имел права уходить оттуда, не добившись своих целей. То же самое могу сказать о Чечне... Сильное государство (планета) должно заниматься прогрессорством на территории слабого соперника, иначе находится некто более сильный, кто займется прогрессорством у тебя дома...

- То есть, по-вашему, кто-то позанимался прогрессорством на территории СССР?

- Вы и сами знаете ответ на этот вопрос... Мы с вами взрослые люди, и неужели можем всерьез верить байкам, что страна распалась в силу сугубо внутренних причин? Нас развалили!

- По-вашему, Россия погибла?

- А что такое Россия? Российская Федерация - это не Россия. Это обрубок... Но Россия - это не только территория. Россия - это идея. Я - убежденный антикоммунист, но коммунистическая идея скрепляла Россию. Убрали идеологию - разрушили Россию. Новой объединительной идеи нет. Россия как идея, как Континент (по Гумилеву) умерла... У нас два пути. Либо возродить идею и начать новое собирание земель. Начать войну всех против всех. Нам эту войну не выдержать. Против нас объединится весь мир. Нам не хватит сил противостоять всему миру. И мы погибнем как страна, как народ... Другой путь - идти на Запад. Но что такое Запад? Я был в Германии - это жвачные. Англия, Франция - тоже жвачные. Америка - самая жвачная из всех жвачных. У них нет идеи, нет духовности. Запад предлагает нам этот путь. И нас туда гонят те, кто дорвался до власти. Гонят в стойло с обильной кормежкой... Но вот Израиль. Это не Запад. У них очень сильная идея. И они не позволяют никому себя трогать. Я это хорошо там почувствовал, не потому, что сам в некотором роде еврей... Будете в Израиле, сами поймете. Израиль Западу не по зубам. А Россия - увы - погибла...

- Вы пишете не только фантастику, но и стихи. У вас было желание написать фантастическую поэму?

- Не было. Фантастическую поэму нужно писать в футуристической, прибамбасной, манере. Нужно играть. Но поэзия - не игра...

- Но поэзия и фантастика как-то сочетаются в вашем творчестве?

- Иногда ввожу свои стихи в роман или повесть. Или стихи оказываются пророческими, как случилось со стихотворением “как стать президентом”. Чем не фантастика?

- Зачем вы занимаетесь политикой? Не боитесь замараться?

- Я не боюсь ничего, кроме пули. Но пуля уже просвистела, и след оставила... А если серьезно - я не имею права уйти, пока не ушли другие. Те, кто разрушил наш общий дом... И еще: политика - очень увлекательное занятие. Затягивает...

Разумеется, были и другие вопросы... Встреча завершилась стихами Льва Вершинина в исполнении автора. Стихи как стихи. Рифмованная публицистика. Бывает и хуже...