— Сколько?

— А сколько у тебя есть? — насмешливо спросила она.

Я достал из кармана смятый листок бумаги, развернул и показал трехзначное число.

— Шалишь, парниша, — игриво улыбнулась она. — Ну ладно, потопали. Только давай побыстрому. У меня договоренность еще с тремя клиентами.

Сначала мы шли по широкому проспекту, сияющему неоновыми огнями рекламы. Рестораны, бары, казино — ночная жизнь в городе била ключом.

Затем свернули в грязный, пропахший псиной переулок, пересекли несколько мусорных свалок, в которых копошились какие-то оборванцы, мало похожие на людей, и остановились у покосившегося домишка.

— Ну вот, мы и пришли, — весело сказала она. — Не боишься?

— А чего мне бояться? Не впервой, — смело сказал я. Хотя на самом деле только сегодня вышел на эту кривую дорожку. Решил попытать счастья...

— С завтрашнего дня норма уменьшается в два раза, но цена остается прежней, — сказала девушка. — Жди меня здесь.

Она зашла в домик. На двери была табличка: “Посторонним вход разрешен. Стреляем на поражение”. Мне захотелось бежать отсюда без оглядки.

Через несколько минут девушка вышла. У нее в руке чернела маленькая баночка со специфическим запахом. Этот запах невозможно было спутать ни с чем на свете! Я взял товар, расплатился, и девушка проводила меня до главного проспекта. И взяла еще несколько сотен динаров — за радость общения.

Ну и ладно. Ведь могла и не помогать выбираться из этой клоаки, в которую ни один порядочный человек — если, конечно, он не самоубийца, — не решится заглянуть даже днем.

Выбравшись из лабиринта грязных переулков, я поймал автомат-такси — чтобы не было лишних вопросов — и поехал домой.

Ноздри приятно щекотал слабый запах гуталина — самого редкого, а оттого и жутко дорогого товара на этой забытой богом планете.

Завтра я свяжусь со своим агентом. Продам ему гуталин и смогу наконец-то купить билет на Землю...

1990 год.