Гайда Рейнгольдовна Лагздынь - имя этой российской писательницы, лауреата II Всесоюзного конкурса Госкомиздата и СП СССР, лауреата и дипломанта многих всероссийских и всесоюзных конкурсов, значится на титулах множества книг общим тиражом более 11 миллионов экземпляров. Ее стихи и сказки переведены на другие языки, печатались в зарубежных и отечественных издательствах, в популярных детских журналах, на которых выросло несколько поколений советских граждан и россиян - “Мурзилка”, “Веселые картинки”, “Костер” и др.

Гайда Лагздынь живет в Твери, где в последние годы руководит детским театром, который получил звание “Образцовый” и “Народный”. Для этого коллектива в соавторстве с тверскими композиторами писательница создала 18 музыкальных спектаклей.

I

Отец Гайды Рейнгольдовны - латыш, балтийский моряк, участник революции в Петрограде, остался после октябрьских событий в России, где и встретил свою будущую жену. Молодая чета Лагздынь поселилась в небольшой комнате недалеко от Невского проспекта. Получив высокую квалификацию фрезеровщика, Рейнгольд работал на заводе, где возглавил партийную организацию... Но 1937-й год разрушил надежды и круто изменил жизнь. Грянуло “Кировское дело”, когда на заводе кто-то некстати “пошутил” ? выжег сигареткой глаза на портрете партийного лидера. Та ночь навсегда запомнилась девочке. Отец вернулся домой взволнованный, переоделся во все старое и стал ждать... Больше они никогда его не видели, а спустя несколько дней и маленькую Гайду вместе с матерью выслали на 101-й километр. Так судьба привела ее в Калинин, с которым связана вся последующая жизнь. Много лет спустя страшные мгновения первых дней высылки воскреснут на страницах документальной повести писательницы “Тетрадь в клеенчатом переплете” (1998)… А пока шли тяжелые будни: несколько дней на калининском вокзале в тридцатиградусный январский мороз, потом крохотная проходная комнатка с одной железной кроватью, ежемесячные проверки и страх, что настала твоя очередь не вернуться из отдела НКВД. Наконец - война, ужас оккупации, но и легкий вздох освобождения от цепких щупальцев секретной службы. Эвакуация...

...И первые строчки в третьем классе начинали слагаться в еще неловкие стихи.

... Шли красноармейцы ряд за рядом,
Освобождая каждый дом.
Гремела громко канонада,
Строчил протяжно пулемет,
И немчура ложился рядом
На только что замерзший волжский лед.

Пожалуй, это первый поэтический опыт, который сохранила память Гайды Лагздынь. Потом была учеба в Ленинграде, два курса в авиационном техникуме, осознание того, что технаря из нее не получится. Поступление в Харьковский медицинский институт, невозможность учиться без общежития - заплатить мать, воспитывавшая двоих детей, не могла... Возвращение в Тверь, химико-биологический факультет Калининского пединститута. О карьере писателя не помышляла. Конечно, было множество экспромтов для студенческой агитбригады, но не более... После окончания вуза – более тридцати лет в школе, брак, дети. И вдруг в 1975 году, когда, казалось, все уже состоялось, выход первой книги в издательстве “Детская литература”.

“Я родилась в сорочке! - говорит Гвйда Лагздынь. - Ничего не делала, чтобы добиться публикаций. Шла к писательской стезе слишком долго. Считаю, что если когда-то в детстве человек прикоснулся к поэзии, сложил в ритмический ряд строки, то в зрелом возрасте он обязательно к этому увлечению вернется. Оно может развиться в альбомное стихотворчество, но может и дальше, глубже... ...Не бывает графомании, все, в чем проявляется творческая натура человека, необходимо поддерживать. Хотя иногда очень трудно найти себя…”

Так трудно искал себя и уже состоявшийся учитель химии и биологии Гайда Рейнгольдовна Лагздынь - сперва на страницах областных газет, куда ее стихи однажды принесли коллеги по работе. Искал вопреки всему, даже безапелляционной рецензии А. Дементьева - “Рожденный ползать летать не может...”. Но поток стихов не прекращался. И в начале 1970-х в областной газете “Калининская правда” появилась новая рубрика “Для вас дети строки эти” во многом благодаря усердию Лагздынь.

II

Литературный материал постепенно накапливался, и тогда пришло решение отправить подборку стихов в “Детскую литературу”. На удивление вскоре из издательства позвонили и пожурили за то, что автора рукописи заждался редактор, а ведь книжка уже на выходе... “Весенняя песенка” - так назывался книжный первенец Гайды Лагздынь. Началась нелегкая жизнь в литературе.

Не секрет, что у обывателей и в критике существует предвзятое мнение о том, что детская литература относится к разряду “второсортной”, “несерьезной”. С ним не раз пришлось столкнуться и Гайде Лагздынь, Тем более что ее творчество было адресовано самым юным читателям - дошкольникам. Много копий сломала критика в спорах о том, что удалось писательнице, а что нет: что убрать, а что добавить. Но автор всегда доверялась одному внутреннему голосу - истинному интуитивному чувству меры, доступному только подлинным художникам. И сейчас оказалось, что по сути среди русских писателей XX века так много для таких маленьких никто не написал. А ведь было время - мучили сомнения; “Не мелочевкой ли занимаюсь?”. Надоели скептические взгляды со стороны, недооценка критиков. Вдруг где-то в сердце затаилась мысль оставить литературу, ведь была школа - авторитет и признание коллег... И тогда случайно оказалась в одном из детских садиков Твери, шел концерт - полтора часа дети читали и пели ее стихи. Возвращалась домой воодушевленная - то чувство сопричастности и детской благодарности не иссякло до сих пор.

Можно сказать, что Гайда Лвгздынь одновременно писала и училась писать. Литературного образования катастрофически не хватало, иногда приходилось изобретать велосипед. Но это только казалось, на самом деле - получались открытия. Так была создана логопедическая, считалочная и скороговорочная азбука. Нечто подобное некогда было у С. Маршака, но его азбуке далеко до творения Гайды Рейнгольдовны.

Однажды осел в огород убежал,
Он овощи очень одни обожал.

***

Шурик шариком шуршал.
Шарик Шурику шептал:
Шурик, Шурик, не шурши,
Шаром, Шур не шебарши.

“Почемучки-закорючки”, “Загадки для отгадки”, “Кричалки для Алки”, “Шутки на пол минутки” - все это жанры, рожденные тонким писательским умом, постижению которого подвластен причудливый детский мир. Но вскоре поэтические рамки стали для Гайды Лагздынь узки, хотя стихи до сих пор льются в ее сознании бесконечным потоком, а рифмы складываются одна за другой. Как результат сознательного внутреннего сопротивления начался путь к познавательной детской прозе...

III

Жанровому многообразию сочинений Гайды Лагздынь может позавидовать любой писатель. И если бы существовала какая-нибудь писательская книга “Гин-неса”, в ней непременно бы нашлось место Гайде Рейнгольдовне. Смеем утверждать, что вряд ли кто-то может соперничать с Лагздынь по числу успешно освоенных жанров - от музыкального спектакля и мемуаров до короткого стихотворения и считалки.

Среди граней блистательного творческого характера Лагздынь - замечательное знание природного мира и пристальная наблюдательность натуралиста. Мир живой и “зеленой” природы представлен в ее коротких рассказах удивительно зримо в подробностях и деталях, заметных только широко открытому в мир взгляду ребенка. Привычные для провинциала и неизвестные городским детям явления природы обретают в ее новеллах свой естественный смысл, часто незаметный, скрытый в суете повседневной жизни.

О животных Гайда Ренгольдовна пишет неподражаемо. Возьмем хотя бы недавно изданную “Детской литературой” в серии “Мои первые книжки” “Котик, Котик, попляши!” (Москва, 2000).

Конечно, многое изменилось в детской литературе с тех пор, как первая книжка писательницы пришла к читателю. Точнее - изменилось в жизни... Вот, например, Аккуратные зайчата из одноименной книжки Лагздынь (Москва: Алтей-М., 2000). Теперь они моют по воле художников лапки, ушки, хвостики не простым “Детским”, а непременно парижским “Camay”... Впрочем, в остальном, наверное, все осталось по-прежнему... И заинька, герой одного из стихотворений, пляшет ни что-нибудь, а украинский танец гопак, как в былые времена единой и дружной Советской страны. И, слава Богу, на книжной полке, изображенной все теми же иллюстраторами, Р. Кобзаревым и О. Савиной, стоят не глянцевые брошюры вездесущего Уолта Диснея, а простые русские “Сказки”. И на стене над кроватью маленького героя - не постер со “Спайсгерлзами”, а скромный плюшевый коврик с оленями.

Раз шажок! Два шажок!
Левый! Правый сапожок!
Я учу Алешку
Топать понемножку!
Так привыкли
Мы к порядку:
Ровно в девять,
Все в кроватку,
На бочок -
И молчок!

IV

Совсем недавно Гайда Рейнгольдовна Лагздынь отметила свой творческий и жизненный юбилей. В Твери прошел большой творческий вечер, на котором прозвучало немало добрых слов в адрес писательницы. Но самое щедрое и искреннее вознаграждение - это, конечно, детский светлый смех, радость, которые испытывают самые юные читатели от знакомства с ее стихами и самой писательницей.

Впрочем, нам еще многого можно ждать от Гайды Лагздынь - неожиданного. Вот, вдруг издала сборник “серьезных” стихов с философским названием “Гипоталамус нервно бьется, поэт рыдает и смеется” (Тверь, 2001). Он тоже о поисках счастья, радости, об их обретении в жизни. Но в чем секрет его - счастья. Однажды я задал Гайде Рейнгольдовне этот, быть может, банальный вопрос...

“Было, было, но немного... Впервые я себя почувствовала счастливой в 15 лет. Калинин. Весна. Шагаю по улице Верховской, ныне Горького, прямо по шпалам. Солнце заливает улицу ярким светом. Пути ремонтируют немецкие военнопленные. Они совсем не страшные? - отмечаю про себя, обыкновенные люди, и нет вывернутых ноздрей и выпученных глаз, как на плакатах, только вот обувь у них странная - деревянные подошвы у тряпочных ботинок. За пазухой правой рукой, в кармане на груди - придерживаю небольшую книжицу - комсомольский билет. Я - комсомолка! - Эй, - кричит солдат-охранник, - давай на тротуар, не видишь? Ничего я не вижу: ни солдата, ни немцев. В памяти только солнечный день весны и огромное счастье”.

Вот это удивительное оптимистическое, чистое ощущение от жизни, от солнечного дня вопреки всему несет и творчество Гайды Рейнгольдовны Лагздынь. С одним небольшим уточнением - этого счастья, этого тепла там, в ее стихах и прозе, необъятное море. За него ей благодарны дети - самые требовательные читатели среди нас.

Владимир Кузьмин,
кандидат филологический наук, доцент,
член Союза писателей России

Детская литература. - 2002. - № 4. - С.112-177.

Опубликовано 01.02.2002