ЗА ЗАПРЕТНОЙ ЧЕРТОЙ
Толстые блестящие, словно покрытые
черным лаком, птицы, лениво склевывая белосовато-
красных земляных червей, неторопливо
разгуливали но свежеперепаханному полю.
— Вот и осень. В путь-дороженьку
собираются! — подумала о грачах Варвара,
энергично шагая по утоптанной до асфальта
тропинке через зеленую луговину, мимо говорливо
тарахтевшего трактора. — Весной вернутся — одни
только носы торчать будут, как у моих подопечных.
Оранжевый диск солнца выплывал из-за горизонта,
перекрашивая все другие тона. — Ну и выдалась
нынче осень. Лету красному ни отцвести.
Теплынь-то какая! — улыбнулась Варвара, любуясь
красками рождающегося дня. Память неожиданно
выдала такой же ясный осенний день. Случилась та
история примерно за месяц до Октябрьских
праздников. За плечами у Варвары был уже большой
педагогический опыт. Но из-за специфики новой
работы не все складывалось сразу и гладко и
складно.
В перемену к учительскому столу
подсели двое. — Варвара Александровна. —
попросил один из восьмиклассников, — принесите,
пожалуйста, флакончик одеколона для бритья, ради
скорого праздника.
— Что вы! — вспыхнула Варвара, — в
нашей школе это не положено.
— На “малолетке” учителя приносили,
— нагло врал другой, — Значит, принесете?
— Нет. Я этого делать не стану.
— Ну смотрите! — пообещал первый.
Через несколько дней этот “ну
смотрите” появился. Вовремя урока кто-то вызвал
Варвару в коридор. В вестибюле школы было пусто.
Из-за шторы выскочил незнакомый паренек. Нашивки
с фамилией на одежде осужденного, как и номера
отряда, не было. Парень распахнул ватник, и
Варвара увидела небольшой нож с узким острым,
напоминающим жало змеи, лезвием. Все произошло
само собой. Неожиданно для себя схватила
незнакомца за шиворот и толкнула к двери.
— Сейчас же уходите, — глухо выдохнула
из себя Варвара. Вернувшись в класс, не смогла
сдержать себя, разбушевалась: — Мы распинаемся,
уму-разуму учим, а они? Будто я не знаю, что такое
нож. Его дружки здесь сидят, так и передайте
шпагоносителю кухонного инвентаря, динозавру
двуногому, — вымирающая он форма жизни. В классе
молчали. Те двое, что просили принести одеколон,
не поднимали на Варвару глаз. Потом уж она поняла,
что этот “ну смотри" только исполнитель чей-то
воли — “шестерка”. Он мог свободно ткнусь ножом,
если бы был дан на то приказ “авторитета”.
Варвару просто пугали.
После, как потом шутила Варвара
Александровна, “испытания страхом” стала
тверже ходить по зоне. А познав законы этого
мирка, позволять себе и шутки. — Да! Острое слово,
незапачканная репутация, честность,
справедливость, доверительность по отношению к
лицам, лишенным гражданских прав по суду, —
должны быть в арсенале работающих по
перевоспитанию! — думала Варвара, шагая сейчас
по знакомой тропе в сторону сокрытого от людских
глаз заведения под номерным знаком — в сторону
ИТК — исправительно-трудовой колонии усиленного
режима...
|