Электронная библиотека  "Тверские авторы"

одной столярной мастерской стоял небольшой ящик. С виду он был самый обыкновенный. Но это только с виду. На самом же деле ящик был непростой. Время от времени из него слышалось негромкое позвякивание. Это разговаривали самые разные столярные инструменты.  Они лежали в ящике и были совсем новенькие, без единой царапинки, потому что ни разу не работали.

Самым большим и самым толстым из них был рубанок. Из-за этого он очень важничал.

— Эй, вы, инструментишки, - говорил рубанок по утрам, кряхтя и потягиваясь. – Какие-то вы все маленькие, мелкие. Не пойму, что вы здесь делаете. Только место зря в ящике занимаете. Вот, к примеру, ты, стамеска. На что ты годишься? Можешь снять только маленькую стружку. Другое дело я, - важно надувался рубанок. — Я уж как стругану, так стругану. Сразу полдоски выстругаю.

— Велика фигура, да дура, - обижалась стамеска.  — Ещё посмотрим, кто из нас лучше строгать будет.

— Хватит болтать! – вдруг забасил молоток. – Это из-за вас я всё время не высыпаюсь. Будят ни свет ни заря.

— А вы бы помолчали, - зашипело маленькое, но очень острое и ехидное шило. – С вашей безмозглой головой не следует вмешиваться в чужие разговоры.

— Верно, - согласился молоток, - мозгов у меня нету. Но они мне и не к чему. Я ведь гвоздики заколачиваю. Если б у меня были мозги, я давно бы их все вытряхнул. Но обижать меня не надо. А то я тут вас всех переколочу.

— Кто это меня хочет переколотить?! – завизжала пила. Клещи испуганно заклацкали. Свёрла тоненько запищали. И пошёл такой гвалт, что хоть из ящика беги.

Каждое утро инструменты ругались и кричали друг на друга. Только один брусочек молчал. Может быть, потому что он был старенький и порядочно уже поистёрся. Однажды рубанку показалось это подозрительным и он спросил:

— Послушай, точило. Что ты не ругаешься ни с кем, а всё время улыбаешься?

— Во-первых, я не точило, а брусок, - вежливо поправил его старенький брусочек. — А, во-вторых, улыбаюсь я потому, что знаю один секрет.

— Это что же за секрет? – удивился рубанок.

— Я знаю, что все вы скоро помиритесь. Но помиритесь не просто так. Вас помирят золотые сёстры-близнецы.

Инструменты услышали это и затихли. Уж очень им удивительным и непонятным показалось то, что сказал старенький брусочек. Молчали они долго. Наконец, шило сказало, показывая на брусок:

— А старичок-то наш того, - и выразительно покрутило возле виска у рубанка, потому что своей головы у шила не было. Но рубанок очень обиделся. Он подумал, что шило говорит это про него. И в ящике снова зашумели.

Проходил день за днём. Инструменты по-прежнему  кричали друг на друга. И ничего не менялось. Все уже забыли о том, что сказал старенький брусочек. Тем более, что он больше не произнёс ни слова.

Но вот в один прекрасный день произошло вот что. Ящик с инструментами открылся, и туда просунулись две руки. Они вовсе не были красивыми. И даже наоборот: мозолистые, большие, да к тому же ещё облеплены мелкими стружками.

Сначала руки взяли рубанок. Повертели его туда, сюда. Попробовали лезвие. Потом они начисто стёрли с инструментов всю смазку и принялись их точить.

— Вж-ж-жик! Вж-ж-жик! – тоненько пел старенький брусочек и маленькие искорки разлетались от него в разные стороны.

— Вж-ж-жик! Вж-ж-жик! – через минуту уже солидно запел остроотточенный рубанок. Он строгал сосновую доску. Когда руки положили рубанок в ящик, он сказал:

 — Послушай, стамеска. Там нужно выстругать совсем маленький паз. Это тонкая работа. Её можешь сделать только ты.

— Конечно-конечно, - едва успела ответить стамеска, потому что руки уже забрали её и понесли к верстаку.

Каждому нашлась работа. Пила пилила доски. Молоток заколачивал гвозди. А если какой-нибудь гвоздь не хотел лезть в доску и сгибался, то приходили на помощь клещи. Они вытаскивали упрямца.

Весь день работали инструменты. И за весь день никто из них не поссорился, не поругался. Зато вечером вместо груды шершавых, необструганных досок среди жёлтых стружек стоял стол. Он был очень красивый.

Когда руки убирали инструменты в ящик, стамеска нечаянно задела рубанок.

— Слушай, стамеска! – начал было ругаться рубанок. Но вспомнил, как стамеска ему помогала и замолчал. А потом неожиданно сказал:

— Братцы, а никак мы помирились?!

— Точно помирились, - подтвердил молоток.

— Помирились-то, помирились, - заметило ехидное шило, - Только вот кое-кто говорил, что нас помирят какие-то золотые сёстры. Что-то я не видело этого золота.

— Верно! Верно! – зашумели инструменты, - Вылезай, брусок. Да расскажи, зачем это ты говорил неправду.

— Я правду говорил, - улыбнулся брусочек. — Только вы меня не поняли. Не всё золото, что на солнышке блестит. Золото, братцы, ведь разное бывает.