НАСТРОЕНИЯ
***
Как славно в юности бывало.
Теперь года не те: служу.
Пока ещё на двух хожу,
На задних, но осталось мало
От той, что лихо рифмовала
Годами бяки на мужчин
И оскорблений и морщин
На сон грядущий не считала.
Теперь, как в заоконном свете,
В душе холодная тоска.
Двусмысленности у виска
Нашёптывает голый ветер,
И только тусклый вечер ждёт
(День тоже тускл, но он короче),
Как, плечи подставляя ночи,
В него одежда упадёт.
Семье Кабановых
Мне скучно жить. Не пишутся стихи.
Не снятся сны. Не платятся гроши.
Разъехались шальные женихи,
Разъяв единство ветреной души.
Не мной рассыпан под ноги песок.
Не мною сделан важный перевод.
Я наблюдаю скачущий носок
Ноги своей и час подряд, и год.
Стреножен ироничный телекс. Яд
Безделья отравляет тишину.
Какой дурак ждёт сорок лет подряд,
Как первую, остывшую весну?!
Я предводитель этих дураков
С бумажным флагом на кривом шесте,
И строгий цокот рыцарских подков
Нам заменяет топот в суете.
А жизнь строга. И кто-то топит печь.
С заглавной буквы пишется очаг.
Я вызываюсь дружбу их беречь
На собственных ладонях и плечах.
И пить их чай. И не смущать их сны.
И верить, что восторг – не тень греха.
И брать от каждой будущей весны
По строчке для семейного стиха.
***
Мой взгляд бесстрастней посоха пророка.
Любить людей я не нашла причин.
Как тень от сумрачной тропы порока,
У губ фиорды мрачные морщин.
Мой голос глуше, чем ухмылка грома
В приэкваториальной стороне.
Мне всё равно, где я в гостях, и дома
Быть противопоказано не мне.
Мой календарь не всяк сезон роняет
Пожухлый лист свой или свежий лист.
Не каждый, кто однажды обоняет
Мои красы, плечист или речист.
И нет зонта на этом скользком свете,
Где продадут тебя и те и эти,
Где могут только собственные дети
Без паники смотреть тебе в глаза,
Где боль и кровь – в карете и кювете,
Где всяк ответит, но не всяк в ответе, -
Так вот, нет зонтика на этом свете,
С чьим куполом считается гроза.
***
Не думаю, что совершу ошибку,
Рискуя честно о себе сказать:
От счастья жить мне в бантик завязать
Из-за ушей торчащую улыбку
Пора уже. И тем приятней люди,
Чем ближе час, в который все там будем.
Чужие семьи – квадратура круга –
Не морщат мне мозгов и не косят лица,
И не всегда войдет улыбка друга
В диаметр обручального кольца.
Улыбка – не диагноз. Я здорова,
Как в детстве, захожусь от Гумилёва
И не намерена нырять, как в море,
В холодное презрительное горе.
***
Вся наша жизнь – как толстый детектив:
Движенье, напряжение, глаголы
(Печатных - мало, как у средней школы) –
Порою удивляешься, что жив.
Порой смеешься, как дурак на троне.
Порою, как ишак на ипподроме,
Рвёшь тощенькие лёгкие – свои,
Не конкурента, ибо конкуренты
Неочевидны, как любви моменты.
И каждый год на свете – год свиньи.
Песенка коммунального пахана
Не прыгайте с Луны без парашюта
На Землю «пятой точкой» без портов.
Нежданна приземления минута
Для вас в руках заботливых «ментов».
Сквозь звёздочки погон, довольно хлипких,
На вас посмотрят, не отправив вон, -
Попросят только с ласковой улыбкой
Вас доказать, что вы не экс-шпион,
Что в неспокойной Бобачёвской роще
Не вы забыли трупик на сосне,
Что (только не волнуйтесь и короче!)
Другой не вы зарыли по весне.
Что им Высоцкий, правды-кривды, склоки
И дети как заложники в дому!
Они тебе уроки и пророки,
Учителя и двойки по всему.
Прошу вас, от бессилья не белея,
Не лить чернила: вы обречены.
Хотя у нас и эра Водолея,
Не падай голой задницей с Луны!
***
Полста. Уж памперс мил, но тесен,
Кокетство переходит в бас,
И зеркалу неинтересен
Ты равно в профиль и анфас.
Но всё ж – кому-то мать и тётя,
Кому-то рядом горячо,
Идеи сыпать на работе
(С песком) лет этак пять ещё.
Ещё дышать, ещё смеяться,
Пьянеть легко, краснеть легко…
До мемуаров далеко -
Пора бы жизнью наслаждаться.
***
И жизнь, и смерть – без запасных комплектов.
И сердце, болью сжатое, - одно.
Внесла весна свою шальную лепту
(Ветра и солнце) в светлое окно.
Но свет её не отразят, как было,
Закутанные в траур зеркала
Тех комнат, где жена тебя любила
И в боли тоже рядышком была.
Ушёл… Страданье на любимых лицах.
Лопатою обрублены цветы…
Но всё, как в детях, снова повторится
Во внуках: это тоже будешь ты.
Четвёртая пятница
Мы молоденьких женщин не стали милее и краше,
Конкурентоспособных мы не отрастили колен,
И не пишутся письма, и слёзы не капают наши,
И весна нам не грязь, и дела нам не дрянь, и мужчины – не плен.
Мы по-прежнему редкие гости в дворцах и столицах
И для всех нуворишей - пожизненно не комильфо,
Но являем мы улице наши обычные лица,
Превращая толпу в свой неяркий естественный фон.
Мы живём между явью и снами, улыбкой и строчкой,
Между солнцем и ливнем, и вид наш небрежен и строг.
Погубить нас способно лишь мелкое счастье с отсрочкой.
Не любить нас грешно, а любить... да поможет вам Бог! |