День 27 ноября 1836 года стал знаменательным днем для
русского музыкального искусства. В Санкт-Петербурге в Большом театре состоялась
премьера оперы Михаила Ивановича Глинки "Жизнь за царя".
Весть о творении Глинки разнеслась повсюду ещё до премьеры.
Известный литератор Н.В.Кукольник – друг Михаила Ивановича – в осеннем письме к
А.Бакуниной в Рим сообщал: "По музыке у нас готовится истинное чудо: опера
М.И.Глинки под заглавием "Жизнь за царя". Прелестная, чудно народная,
разнообразная, великолепная. Мы её увидим на сцене не раньше сентября. Едва ли
одна нация может похвастаться до такой степени народной оперой…"
Успех оперы был необычайным. Уже 4 декабря 1836 года газета
"Санкт-Петербургские ведомости" сообщала: "Возобновлённый театр открыт новым
произведением оригинального русского таланта, оперою М.И.Глинки "Жизнь за царя"
на слова барона Е.Ф.Розена…Все восхищались звуками родной, национальной русской
музыки…По окончании оперы единогласно вызван был автор музыки". Приятельница
Глинки Софья Карамзина на следующий день после премьеры писала своему брату
Андрею: "Состоялось открытие Большого театра (он очень красив): давали "Жизнь за
царя" Глинки в присутствии двора, дипломатического корпуса и всех
государственных сановников…"
Сам М.И.Глинка вспоминал: "Невозможно описать моих ощущений в
тот день, в особенности перед началом представления. У меня была ложа во втором
ярусе; первый весь был занят придворными и первыми сановниками… Успех оперы был
совершенный, я был в чаду и теперь решительно не помню, что происходило, когда
опустили занавес. Меня сейчас после того позвали в боковую императорскую ложу.
Государь первый поблагодарил меня за мою оперу…"
Своей радостью М.И.Глинка незамедлительно поделился с матерью
Евгенией Андреевной. Е.А.Глинка была женщиной "самобытного ума", наделенной
глубокими чувствами. Её мнением композитор дорожил. В письме к ней М.И.Глинка
писал: "Милая и бесценная маменька, вчерашний вечер совершились, наконец,
желания мои, и долгий труд мой был увенчан самым блистательнейшим успехом.
Публика приняла мою оперу с необыкновенным энтузиазмом, актеры выходили из себя
от рвения…"
На премьеру оперы М.И.Глинки было много отзывов. Вот один из
них: "Я был вчера на открытии театра: давали новую русскую оперу "Семейство
Сусаниных" композитора Глинки, и это во всех отношениях превосходно: постановка,
костюмы, публика, музыка и балетные номера. Двор присутствовал почти в полном
составе" (А.Тургенев). Высказывание П.А.Вяземского содержит элементы анализа:
"Вчера было открытие Большого театра и оперы Глинки…Об опере поговорим в другой
раз, когда услышу её раза два или три. Вообще эффектных мест нет; в души и уши
нашей братьи профанов ничего не вбивается разом, как в операх Россини, Беллини,
Мейербера и проч. Следовательно, нужно пристально вслушаться и познакомиться с
музыкою на коротком ухе, чтобы судить о ней. Принята была она вообще хорошо;
вызывали Глинку. Либретто довольно холоден и бледен, следовательно, музыканту
было труднее вышивать по этой канве узоры". Либретто оперы написал барон Розен,
о котором тот же Вяземский говорил: "Поэму пишет барон Розен...ревельско-русский
поэт с талантом".
При создании оперы "Жизнь за царя" на определенном этапе
работы над либретто с М.И.Глинкой сотрудничал писатель В.А.Соллогуб,
рассказавший позднее в своих "Воспоминаниях": "Сюжет был уже избран…сценарио
было составлено…Глинка нуждался только в человеке, который бы прибрал слова к
готовой музыке…Я написал очень плохо первые два хора, а потом арию Антониды...
Сотрудничество с Глинкой продолжалось, впрочем, недолго. Мы разошлись по поводу
второго действия. На мой вопрос – из чего оно будет состоять, Глинка отвечал,
что в нём будет польский, мазурка, краковяк и хор. – Помилуйте, - заметил я, -
да это не действие, а дивертисмент… Но Глинка только усмехнулся… - Ничего не
изменю! – сказал он наотрез". В.А.Соллогуб сообщал Ф.М.Толстому: "Глинка был
человек непреклонный в убеждениях, и я сам это испытал, когда начал писать для
него либретто к "Жизни за царя". Я отказался от чести быть его сотрудником по
поводу польского акта, на который он смотрел, по моему убеждению, как на
интермедию, тогда как я хотел ввести действие". И все же в окончательном
варианте либретто в некоторых эпизодах второго действия М.И.Глинка оставил текст
В.А.Соллогуба.
Приятельские отношения В.А.Соллогуба с М.И.Глинкой
установились ещё в двадцатые годы. В.А.Соллогуб оставил словесный портрет
молодого Глинки. Михаил Иванович, согласно ему, "отличался весьма малым ростом и
своеобразною физиономией, то далеко не красивою, то увлекательною. Черноволосый,
с коротким круглым и прямым носом, с выдвинутым подбородком, он закидывал
постоянно голову назад, носом вверх, по инстинктивному желанию казаться выше.
Затем привычным жестом он засовывал палец за скважину жилета под мышкой, что ещё
более его выпрямляло. Всего поразительнее в нем оказывались глазки,
